≈ В сентябре впервые за несколько лет премьер-министр Владимир Путин провел совещание на Ямале с участием представителей западных компаний. Что это антикризисный жест властей или перемена тренда в отношениях с крупными иностранными компаниями в этой сфере, которые долгие годы было, мягко скажем, прохладными?
≈ Замечу, что привлечением иностранных инвестиций правительство России занималось всегда: существует совет по иностранным инвестициям во главе с председателем правительства. Другое дело, что наше законодательство, скажем так, не описывало механизмы привлечения таких инвестиций, не определяло отношение к ним государства в части проектов, связанных с разработкой крупных стратегических месторождений. Мы понимали, что есть стратегические интересы государства, но законодательном уровне это никак не было отрегулировано. Как результат по умолчанию ручной режим регулирования, не отвечающий принципам прозрачности и непонятный потенциальным иностранным партнерам. Сейчас такие правила разработаны. Также совершенно очевидно, что сейчас, когда страна переживает последствия экономического кризиса, мы в большей степени заинтересованы в инвестициях. Не только зарубежных, но и отечественных. Нужно осваивать шельф.
И эти вопросы обсуждались на совещании под руководством Владимира Владимировича на Ямале. Шельф это гигантская задача по объемам запасов, капиталовложений, созданию инфраструктуры и технологий. Поэтому такие проекты должны реализовываться с участием практически всех мировых лидеров. Между прочим, речь идет не только о финансовом участии как раз вопрос финансов не имеет первостепенного значения. Главное их технологическое участие: чем больше мы получим современных технологий в сфере разработки шельфовых месторождений, тем лучше.
≈ Как в связи с этим будут строиться отношения между иностранными инвесторами и российской стороной? Будет ли создан для них облегченный доступ к российским месторождениям?
≈ Сейчас разговор не идет об облегченном доступе. Кстати, слово "доступ", на мой взгляд, более уместно, когда речь заходит, например, о библиотечном фонде. А когда мы говорим о крупнейших месторождениях, то совершенно очевидно ≈ никакого в общепринятом понимании доступа быть не может. Работы по геологическому изучению недр, разведке, подготовке к эксплуатации месторождений, строительству инфраструктуры нужно проводить с учетом многих факторов. Поэтому я не могу сказать, что сейчас мы построим всех инвесторов по линейке и объявим: "У кого есть такие-то технологии или чья капитализация больше шаг вперед". Правительство и дальше будет разрабатывать принципы сотрудничества в освоении крупнейших месторождений. В мире такой опыт есть, и мы будем его использовать.
≈ Например?
≈ На мой взгляд, хороший опыт в этой сфере накопила Норвегия. Лучшее, что сейчас можно сделать в части кооперации российских и зарубежных компаний, это научиться вместе работать на шельфе. Норвегия совсем близкая к нам по северным границам страна ≈ показала, как надо это делать. За довольно короткий промежуток времени они стали на шельфе одними из мировых лидеров. Причем они делали простые вещи. Приглашали инвесткомпании, создавали консорциум и учились управлению проектами, технологиям, изготовлению оборудования. И так в процессе обучения вышли на лидирующие позиции. Я очень надеюсь на то, что совещание, прошедшее на Ямале, даст толчок для развития такой инициативы в нашей стране.
≈ Тем не менее какими будут основные принципы сотрудничества с западными компаниями?
≈ Повторю, окончательные принципы сотрудничества должно сформировать правительство. Я могу говорить лишь о позиции Минприроды. Она проста. С учетом значения этих месторождений для экономики страны и для обеспечения гарантий поставок сырья на рынки, кроме того, для развития смежных областей, мы должны наладить на базе шельфовых месторождений производство геологического и геофизического оборудования. Научиться строить платформы. Создавать автоматику для них. Причем мы должны добиваться того, чтобы все работы по освоению этих месторождений сопровождались размещением заказов на создание производственных мощностей исключительно на территории России. Это несомненно важно.
Далее: поскольку разработка шельфа является важным объектом интересов, нужно менять и порядок выдачи лицензий. Сейчас лицензии выдаются "Роснефти" и "Газпрому", и уже они на собственное усмотрение принимают решение, с кем дальше идти. Как мне кажется, такие вопросы должны решаться на уровне правительства, например в рамках комиссии по ТЭКу. Мы должны конструировать консорциумы, которые и будут заниматься вопросами разработки месторождений. При этом, на мой взгляд, все функции оператора должны оставаться у российской компании. А кого привлекать еще, чем эти компании должны заниматься, на каких условиях такие вопросы надо решать по каждой группе месторождений отдельно, и все это должно координировать правительство.
≈ Чем же тогда этот принцип управления будет отличаться от нынешнего ручного?
≈ Сегодня государство выдает лицензию, и на этом влияние государства заканчивается. Поэтому приходится ждать, когда такое месторождение будет освоено. И ждать довольно долго. Такого быть не должно.
≈ Во сколько оценивается хотя бы примерный объем инвестиций в разработку российских месторождений в среднесрочной перспективе?
≈ Такие подсчеты в рамках трехлетней перспективы сделать просто нереально, все зависит от темпов освоения месторождений. Мы посчитали объем инвестиций за весь период эксплуатации месторождений, он составил более 5 трлн руб. Мы разделили этот объем вложений на совокупные инвестиции "Роснефти" и "Газпрома" в самый благоприятный докризисный год и получили срок освоения 180 лет. Это еще раз подчеркивает, что шельф нуждается в совместном освоении.
≈ Есть ли интерес со стороны западных компаний, учитывая печальный опыт совместного освоения российских месторождений, например на Сахалине?
≈ Интерес несомненен. Если говорить о Сахалине, мы и сейчас не отменяем экологические требования. И я надеюсь, все компании отечественные или иностранные перестали относиться к России как к стране, где можно действовать без учета экологического законодательства.
≈ Кстати, как на Сахалине обстоят дела с восстановлением нарушенной экосистемы после того, как контроль над сахалинскими проектами перешел к "Газпрому"?
≈ Хорошо обстоят дела. Я редко употребляю такие слова. Я лично вылетал в Сахалин, чтобы оценить ситуацию на месте. Если говорить в цифрах, "Газпром" в рамках соглашений с Росприроднадзором взял на себя обязательство проинвестировать в экологические мероприятия 390 млн руб., а фактически вложил 600 млн руб.
≈ Тем не менее получат ли участники рынка, включая иностранцев, преференции по освоению шельфа?
≈ Как я понимаю, если говорить о преференциях российским компаниям, их никогда много не бывает. За последний год мы и так уменьшили фискальную нагрузку на компании, сократили административные барьеры. Принят целый ряд решений по уменьшению таможенных пошлин, НДПИ, налоговым каникулам. Мы упростили порядок обустройства месторождений, предоставления земельных участков с целью геологического изучения недр. Сейчас в Госдуме находится законопроект, который упрощает некоторые процедуры по освоению шельфа. И мы не собираемся останавливаться в этой работе: будем внимательно отслеживать предложения компаний, анализировать их и все разумное осуществлять.
≈ На Ямале вы говорили о необходимости дальнейшего снижения административных барьеров. Что имеется в виду?
≈ Основные претензии компаний были связаны с предоставлением земельных участков. Это не совсем компетенция Минприроды, тем не менее вместе с коллегами мы разработали эти принципы. Еще пример. Второго октября Минюст зарегистрировал наш приказ о внесении изменений в правила охраны недр. Эти изменения позволяют компаниям без согласования с госорганами планировать уровни добычи нефти и газа с учетом новой информации о геологическом строении месторождения и потребностями рынка. Дифференцированный подход, вводимый этим приказом, был разработан нами еще в 2007 году. Еще пример освоение глубоких горизонтов. Мы совершенно уверены в том, что компании должны получить возможность работать под уже разведанными залежами, поскольку компании могут организовать оценку продуктивных глубоких горизонтов наиболее эффективно и в короткие сроки.
≈ Во сколько "Газпрому" обходится получение лицензии на освоение месторождений из федерального резерва? Сразу ли он производит оплату?
≈ Платежи не переносились: "Газпром" внес около 19 млрд руб. за 15 крупных переданных месторождений Западной и Восточной Сибири, шельфа Сахалина, в том числе около 3 млрд руб. в этом году.
≈ Какие законодательные инициативы готовит Минприроды?
≈ Сейчас в Госдуме находится второй блок законопроектов по шельфам, связанный с экологией. Мы его дорабатываем, блок очень сложный и по значению для экономики, и с учетом безнадежного устаревания действующего экологического законодательства. Надо точно просчитать, что произойдет в результате тех или иных изменений закона, причем не только в области экологии, но и экономики. По принципам мы уверены ≈ будем стимулировать переход на наилучшие существующие технологии и повышать ответственность за нанесение вреда экологии. По нашей инициативе ведется разработка документов по обороту отходов, в том числе автомобильных. Правительство планирует выделение средств и пилотных территорий, где этот проект будет обкатываться. Также в течение ближайшего года на законодательном уровне нужно выправить регулирование системы промышленной безопасности. На примере трагедии Саяно-Шушенской ГЭС надо делать выводы не только в части персональной ответственности, но и технических или технологических просчетов. Функции, связанные с регулированием промышленной безопасности, мы получили год назад, и за этот период много сделано с точки зрения кадрового усиления, совершенствования структурного управления и разработки отсутствующих законодательных актов. Произошедшее на Саяно-Шушенской ГЭС показало слабые места, которые требуют более ускоренной работы.
≈ Что необходимо исправить в законодательстве, чтобы такие чрезвычайные ситуации не повторялись?
≈ В законодательстве совершенно размыто понятие ответственности. Для того чтобы люди добивались максимального сокращения аварийности, нужно абсолютно точно определить понятие зоны ответственности. Например, чтобы проектировщики знали, за что они отвечают, чтобы изготовитель знал, за что он несет ответственность, и т.д.
≈ Это работа не на год и не на два?
≈ Думаю, что основные принципы можно сформулировать достаточно быстро. Считаю, что в течение года эту работу можно закончить, от этого зависят человеческие жизни. Люди голову поломают, но придумают, как в рамках своей компетенции снять все риски. А сейчас никто не может разобраться. Кто за этими "шпильками" должен следить? То ли завод, то ли сервисная организация, то ли эксплуатирующая организация. Если это жестко не изменить, у нас может быть еще много проблем. Абсолютно уверен в том, что значительную часть проблем можно и нужно устранять не за счет увеличения роли государства, а наоборот. Как совершенно справедливо отмечал председатель правительства, если проверка на Саяно-Шушенской ГЭС прошла и ничего не выявила, а потом произошла авария, значит, проверка была плохой.
≈ Много разговоров идет о необходимости активизировать переработку нефтепродуктов: инвестиций в достаточном объеме нет, нужны преференции?
≈ Если мы будем предоставлять лицензии на недропользование с условиями переработки, то заводы будут строиться.
≈ Как обстоят дела с выдачей лицензий на новые месторождения?
≈ Порядок предоставления прав пользования недрами достаточно хорошо отрегулирован. И в этом плане мы не собираемся ничего менять. Отдельные условия имеет смысл выдвигать лишь в случае освоения уникальных месторождений.
В 2008 и в 2009 годах объем проведенных аукционов оказался ниже, чем в 2007 году: с одной стороны, спрос на месторождения в эти годы был снижен из-за кризиса, с другой стороны, нам тоже не очень хочется предоставлять месторождения в пользование на менее выгодных условиях, чем это можно сделать в посткризисный период. Тем не менее нужно искать золотую середину, ведь государство в десятки раз больше получает денег в бюджет не от продажи прав на разработку месторождения, а за счет налогов работающих предприятий. Плюс создаются новые рабочие места.