Вчера на полях форума "Россия зовет!" между главами Минфина и Минэкономразвития разгорелся спор о роли нефтяной отрасли в российской экономике и необходимости ее поддержки. И Антон Силуанов, и Алексей Улюкаев согласились, что бюджет сильно страдает от низких цен на нефть. При этом рецепты спасения экономики и восполнения бюджета у чиновников ведомств оказались диаметрально противоположными.

По версии главы Минфина Антона Силуанова, государство должно урезать расходы бюджета на добывающую отрасль.

— На наш взгляд, если и говорить о неких преференциях, это должна быть переработка, это должна быть промышленность, но нам меньше нужно заботиться о нефтяном секторе, потому что нефтяной сектор и в условиях кризиса себя чувствует неплохо, — заявил Силуанов.

По мнению министра, государство совершило "тактическую ошибку", слишком много поддерживая отрасль за последнее десятилетие высоких цен на нефть.

— Наоборот, нужно больше ресурсов оставлять для других отраслей. Не развивать нефтянку, не сваливаться в "голландскую болезнь", не становиться монозависящей от нефтянки, от газа страной, — заявил он.

России, по его мнению, нужно "принять горькое лекарство" низких цен на нефть и отказаться от целого ряда бюджетных обязательств по ней, а сверхдоходы от нее чаще направлять в резервы.

Оппонентом Силуанову выступил глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев. По мнению чиновника, напротив, нефтяная отрасль недополучает средства для развития зрелых месторождений и недостаточно "разделяет риски" по новым проектам в нефте- и газохимии.

— Это хороший источник средств для бюджета, а самое главное, хороший задел для инвестиционного развития, — подчеркнул Улюкаев.

Косвенно, против предложенного Силуановым увеличения нагрузки высказался в ходе своего выступления и президент РФ Владимир Путин.

— Хочу вас заверить, мы прекрасно понимаем и отдаем себе отчет в том, насколько важна нефтегазовая сфера для России, для российской экономики и, стремясь к диверсификации ее, к структурным изменениям, мы не будем это делать за счет того, чтобы подавлять ту сферу, ту отрасль, которая работает эффективно, — сообщил он.

Нефтяная отрасль является основным источником дохода для бюджета России, ТЭК ежегодно приносит больше половины (в 2014 году — 53%, или 7,6 трлн рублей) налоговых поступлений в федеральный бюджет, а также прибыль от экспорта за рубеж (по данным Минэнерго, энергоносители в структуре экспорта РФ занимают до 70%).

— Все льготы и дотации, которые государство выделяет нефтяным и газодобывающим компаниям, идут через налоговые послабления, неналоговых льгот и дотаций (кроме возможности претендовать на средства из ФНБ. — "Известия") нет, — говорит директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексей Громов. — Минфин традиционно выступает против любых льгот, которые предлагают другие ведомства, ведь он, особенно сейчас, больше остальных заинтересован в наполнении бюджета.

В начале августа аналитики Moody’s признали российские нефтяные компании (НК) самыми эффективными в мире за счет увеличившихся валютных доходов и уменьшившейся налоговой нагрузки, вызванных девальвацией рубля.

По оценкам Силуанова, нефтяники получили дополнительный девальвационный доход в 500 млрд рублей. Как раз эту разницу Минфин предлагал в конце сентября изъять у нефтяников, но предложение пока одобрено не было. Параллельно Минфин предложил повысить нагрузку на отрасль через изменение налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Идея сразу не понравилась главам Минэнерго, Минприроды, Минэкономразвития. Против повышения выступили зампред правительства Аркадий Дворкович и премьер Дмитрий Медведев.

— Государство не может без нефтянки точно так же, как и сама нефтянка не может без льгот. НДПИ вместе с таможенной пошлиной от нефтяников — основные источники поступлений для бюджета России, и вполне понятно, что Минфин, дабы свести расходы с доходами, пытается их повышать. Основная его претензия — месторождениям дается слишком много льгот, примерно 25% добываемой в России нефти получено из льготируемых месторождений, а это недополученные деньги бюджета, — говорит Громов.

Действующие льготы по налогам на отдельные месторождения дают нефтяникам возможность постоянно наращивать добычу на месторождениях с высокой и низкой степенью разработанности. Если сократить уже действующие льготы по месторождениям или же повысить налоговую ставку, это даст краткосрочное повышение отчислений в бюджет, соглашается аналитик. Но после этого объемы добычи нефти будут сокращаться, вместе с этим сократится и налоговая база бюджета, и в будущем у Минфина такой возможности изъятия дополнительных доходов уже не будет, и выходит, что в дальнесрочной перспективе предложения Минфина опасны, предупреждает собеседник.

— Есть опасения, что нельзя будет выполнить бюджет 2016 года из-за этого. Вместо этого целесообразнее повышать нагрузку на другие экспортные отрасли, к примеру на газ: если средний уровень налоговой нагрузки по нефти около 60% от выручки, то по газу — ровно в два раза меньше, — уточнил он. — Уровень налогообложения нефтяной отрасли в России и так один из самых высоких в мире.

Дополнительные поступления от газа правительство уже постановило изъять с будущего года, 10 октября оно выпустило распоряжение об увеличении НДПИ для экспортирующих газ организаций (то есть только для "Газпрома") на 36,7%. Увеличение НДПИ, по расчетам Минфина, даст бюджету дополнительно около 100 млрд рублей.

Всё же увеличение НДПИ для нефти дало бы больше средств бюджету, соглашается Громов.

Но даже без выполнения предложений Минфина есть опасность получить выпадающие доходы в бюджете за счет снижения инвестиций в новые месторождения, если не продолжить поддерживать нефтедобычу, считает он.

— Минэнерго сейчас старается поменять НДПИ на новый налог на финансовый результат (НФР), против которого активно выступает Минфин. Разница между НДПИ и НФР — в облагаемой базе, если в НДПИ размер налога определяется количеством добытого сырья, то НФР берет за основу доходы от продажи нефти за вычетом расходов на ее добычу и доставку до покупателя. НФР обеспечит повышение эффективности и добычи старых месторождений, что сохранит добычу от падения, — отмечает Громов.

Система налогообложения нефтяной отрасли в России не в полной мере отвечает экономическим реалиям, соглашается представитель "Роснефти", налоговые правила, по его словам, меняются каждые 3 года.

С 2002 года Россия пережила уже четыре реформы системы налогообложения в нефтяной отрасли: замена акциза и ОВМСБ (отчисления на воспроизводство минерально-сырьевой базы) на НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых) в 2002 году, переход на режим "60-66" (изменения затронули экспортную пошлину и выровняли вывозные пошлины на нефтепродукты) в 2008-м и "налоговые маневры" 2014 и 2015 годах (подразумевают сокращение вывозных таможенных пошлин с одновременным увеличением ставки НДПИ), сообщили в компании.

— Наша принципиальная позиция состоит в том, что ключевые изменения в моделях роста должны быть связаны со стабильной налоговой системой. На современном этапе налоговая система должна носить универсальный характер. Разница в фискальных режимах для различных отраслей у нас просто необъяснимая — от 1 до 82%, как у нас, в нашей компании, — говорил глава компании Игорь Сечин в рамках форума.

В "Башнефти" послаблений от государства не ждут, сообщили "Известиям" в пресс-службе компании. По словам ее представителя, сейчас компания пользуется пониженной ставкой НДПИ для своих месторождений, выработанных более чем на 80%, а также нулевой ставкой для новых месторождений в НАО.

Представители "Газпром нефти", "Газпрома" и "Лукойла" не ответили на запрос.

Если выполнить хотя бы минимальные требования Минфина и снизить поддержку нефтяной отрасли, велика вероятность, что поддержка будет оказана бесперспективным отраслям бизнеса, считает экономист Никита Кричевский.

— Мы были свидетелями того, как инвестиции из нефтянки пытались перекладывать в развитие особых экономических зон, нанотехнологии и государственные инвестфонды, но эти деньги не были израсходованы эффективно, — считает экономист.

При этом сама добывающая отрасль может способствовать развитию инфраструктуры городов и созданию новых рабочих мест как у себя, так и в смежных областях, дополняет он.

На фоне санкций и подешевевшего рубля логичным выглядит поддержка импортозамещения, но для этого скорее нужен административный и кадровый ресурс, а для развития самих отраслей — исключительно частный капитал, говорит Кричевский.

— С сырьевиков нельзя снимать те деньги, которые они направляют на инвестиции, — в конечном итоге это скажется на добыче и поступлениях в бюджет, — соглашается он.

Арсений Погосян

"Польша достигла своей стратегической цели: мы независимы в газовом вопросе", — заявила премьер-министр страны Эва Копач на церемонии открытия СПГ-терминала в городе Свиноуйсьце. Речь, конечно, идет об избавлении от российского газа, к чему так рьяно стремится польское руководство.

"Сейчас на 90% мы можем получать газ с иных направлений, не только с востока. В следующем году, если будем хорошо работать, на 100% мы будем независимы от поставок газа с востока", — заявила Копач. По ее словам, терминал позволит Польше приобретать сжиженный газ в любой точке мира и получать его морским путем. "Эта независимость даст возможность договариваться о цене на газ", — уверена польский премьер.

Проект строительства терминала растянулся на 10 лет. Решение было принято в 2006 году, в 2008 году подписали договор с подрядчиком — фирмой Saipem (дочерняя компания итальянского энергетического гиганта Eni). Стройку начали в 2011 году. Изначально собирались построить терминал к 2013 году, но финал затянули на два года.
Заработает терминал только в середине 2016 года. До коммерческого запуска надо сначала закачать технический или буферный газ, который будет поддерживать давление для откачки коммерческого газа. Первый СПГ-танкер прибудет в Свиноуйсьце в середине декабря из Катара, второй — в феврале-марте. Первые две партии СПГ также необходимы для выполнения пусконаладочных работ, эксплуатационных испытаний. В итоге на полный запуск терминала с получением дополнительных объемов газа в ГТС (газотранспортная система) потребуется еще несколько месяцев.

Польский премьер-министр, говоря о том, что СПГ-терминал сделает ненужным российский газ, сильно лукавит. В реальности энергетика Польши по-прежнему сильно зависит от российского газа. По данным 2014 года, Польша потребляет 15,5 млрд кубометров газа. Собственная добыча покрыла меньше трети потребностей — 28%, или 4,4 млрд кубов, импорт — более 70%, или 11 млрд кубометров. Россия поставила в 2014 году 8,4 млрд кубометров, то есть обеспечила почти 80% от всего импортного газа. И только 20% импортного газа пришло в Польшу из Германии, Чехии и Норвегии.

Новый терминал рассчитан на хранение 5 млрд кубометров газа. Это треть от годовой потребности Польши. Предполагается, что мощности терминала могут быть расширены до 7,5 млрд кубов.

Теперь у Варшавы действительно есть новый морской путь доставки газа, вот только какой ценой? Во-первых, Катар на данный момент — это единственный поставщик, с которым Польша заключила еще в 2009 году контракт на поставку лишь 1,5 млрд кубометров СПГ. Катар заполнит лишь треть мощностей СПГ-терминала, две трети мощности до сих пор не законтрактованы, хотя Варшава уверяла, что ищет поставщиков. Причина может быть в разочаровании в СПГ, который слишком дорог.

Договор с Катаром крайне невыгоден для польских потребителей. По нему Польша обязуется в течение 20 лет покупать около 1,5 млрд кубометров СПГ в год у Qatargas на условиях "бери или плати". Но цена катарского газа в 2,5 раза больше стоимости российского, говорит газете ВЗГЛЯД аналитик "Альпари" Анна Кокорева. Так, по ее словам, цена российского газа — 265 долларов, а катарского — 700 долларов за тысячу кубометров. Парадоксально, но факт, что в прошлом году Польша в очередной раз начала требовать скидку на газ от Газпрома, а не у Qatargas.

Для сравнения: за российские 8,4 млрд кубометров Польша заплатит 2,2 млрд долларов, за теоретические катарские 8,4 млрд кубов пришлось бы отдать 5,9 млрд долларов. Вряд ли Варшава будет готова заплатить реальную цену за отказ от российского газа в пользу СПГ. Этот вариант был бы большим безрассудством.
Между тем покупать 1,5 млрд кубов катарского газа Варшаве придется в любом случае, чтобы не нарушить контракт. Более того, Польше уже второй год приходится за него платить.

Дело в том, что Польша в договоре обязалась начать закупки катарского СПГ еще в 2014 году (ведь изначально хотели построить СПГ-терминал в 2013 году). Однако стройка затянулась, но Катар требовал выполнять контрактные обязательства. В итоге сошлись на том, что Катар продает законтрактованный для Польши СПГ другим покупателям по более низкой цене, а Варшава компенсирует ценовую разницу, рассказывал газете ВЗГЛЯД Алексей Гривач из Фонда национальной энергетической безопасности. То есть Польша еще физически не может принять катарский газ, но уже платит за него и продолжает платить. Первые два танкера с катарским СПГ, которые должны прийти в декабре и в начале 2016 года, привезут технический газ. Его поставки осуществляются по другому договору, подписанному в сентябре этого года.

Таким образом, поставки катарского газа уже разорительны для Польши. За счет них Варшава будет десятилетиями окупать стоимость проекта СПГ-терминала, которая составила 977 млн долларов.

В любом случае, 1,5 млрд кубов катарского СПГ Польше теперь придется покупать. Если потребление не вырастет, то на такой же объем могут снизиться поставки газа из России. Но в данном случае можно говорить лишь о диверсификации источников поставок газа в страну, а не об отказе от российского газа. Варшава лишь снизит долю российского газа в импорте с 80 до 60%. И такая диверсификация будет стоить Варшаве 652,5 млн долларов — это переплата за покупку 1,5 млрд кубов катарского газа по 700 долларов вместо российского газа по 265 долларов. Идти дальше по такому экономически неоправданному пути просто безумие.

Стоит отметить, что свободные мощности СПГ-терминала Польша надеется загружать газом со спотового рынка. Но специфика этого рынка — в его зависимости от спроса и предложения. В летний период, когда потребление газа в Европе снижается, цена спотового газа может быть ниже трубопроводных поставок, но в зимний период, когда спрос на топливо резко возрастает, предложение на спотовом рынке ограничено, а сам газ резко дорожает. Самое главное, что в отопительный сезон спотовый рынок не может дать гарантий покупателю, что он получит столько газа, сколько ему надо (в отличие от Газпрома, гарантирующего объемы).

Ранее Варшава говорила о другом варианте отказа от российского газа. В прошлом году Польша начала реверсные поставки из Германии по газопроводу "Ямал — Европа" благодаря модернизации газоперекачивающей станции "Мальнов" в Восточной Германии (начали реконструкцию в 2012 году). Тогда Польша грозила, что сможет за счет этого реверса получать до 5,5 млрд кубометров газа в год, если прекратятся поставки газа из России. Однако Варшава так и не отказалась от покупки российского газа, несмотря на все свои политические заявления и претензии к цене на газ из РФ.

В любом случае, отказ от российского газа в пользу реверсного из Германии фактически будет означать, что Польша продолжит покупать газпромовское топливо, только через посредника на бумаге. Газпром же, скорее всего, возместит утерянные польские объемы за счет роста поставок в Германию. Варшаве в этом случае придется переплачивать за газ в виде маржи посреднику. Точно так же, как это делает сейчас Украина, которая с лета до буквально 12 октября покупала лишь реверсный газ из Европы по цене выше газпромовской.

Ольга Самофалова

Рост спроса на нефть, вызванный падением цен на нее, замедлится в следующем году вслед за мировой экономикой и из-за этого сохранится превышение предложения над спросом, говорится в ежемесячном докладе Международного энергетического агентства (МЭА). Хотя нефтедобыча в США стала снижаться и начинают сказываться последствия сокращения капиталовложений нефтяными компаниями, добыча в странах ОПЕК в целом растет, как и в некоторых не входящих в картель странах. Так, Россия и Бразилия в августе добывали рекордные объемы. Предложение нефти в сентябре, по оценке МЭА, составило 96,6 млн барр. в день.

Потребление в этом году вырастет на 1,8 млн барр. (в сентябре МЭА прогнозировало 1,7 млн, что было самым высоким показателем за последние пять лет) и составит 94,5 млн барр. в день. Однако в следующем году темпы роста упадут до 1,2 млн барр. в день, тогда как месяц назад МЭА ожидало 1,4 млн барр. Снизить оценку спроса на 2016 г. заставили прогнозы МВФ, который снизил оценку роста мировой экономики с 3,3 до 3,1% в 2015 г. и с 3,8 до 3,6% в 2016 г.

Крупнейшие мировые потребители, такие как США и Китай, увеличили закупки нефти в этом году, в том числе из-за роста спроса на подешевевший бензин. Однако "эйфория, спровоцированная низкими ценами", спадает, отмечает МЭА. Кроме того, на ситуацию негативно влияет ухудшение экономической ситуации в нефтезависимых странах, таких как Канада, Бразилия, Россия, Венесуэла, Саудовская Аравия. "Более низкие цены на сырье при прочих равных в конечном итоге ведут к уменьшению госрасходов и потенциально подрывают потребительские расходы во многих из этих стран", — говорится в докладе.

Низкие цены ведут к тому, что в США отмечается самое резкое замедление роста нефтедобычи. "Дальнейшее сокращение буровой активности, наблюдающееся с начала сентября, как ожидается, ускорит падение объемов добычи трудноизвлекаемой нефти в США", — считают в МЭА. Сейчас США добывают на 300 000 барр. в день больше, чем год назад, тогда как в начале 2015 г. превышение составляло 1,6 млн барр.

Но среди членов ОПЕК Ирак сейчас добывает нефть в рекордных объемах, из-за чего производство в странах картеля выросло в сентябре на 90 000 барр. до 31,7 млн барр. в день. Средняя добыча с начала года составила в среднем 31,2 млн барр. в день, что на 1 млн барр. больше, чем за аналогичный период 2014 г.

"Из-за продолжительного замедления роста спроса в следующем году и ожидаемого прихода [на рынок] дополнительных баррелей из Ирана в случае смягчения международных санкций избыток предложения, скорее всего, сохранится в течение 2016 г.", — делают вывод эксперты МЭА. По их оценке, после смягчения санкций в начале следующего года Иран может быстро нарастить добычу до 3,6 млн барр. с нынешних 2,9 млн барр. в день.

Михаил Оверченко